- Штурман Валерий Лощиц. По Заполярью ходит с 82-го года. Математик, влюбленный в свою профессию. Педант в штурманском деле, и не только в нем. Полярник-фанатик.

Радист-метеоролог Андрей Подрядчиков. Школьный педагог. Человек удивительной честности мыслей и поступков. Имеет способность первым приходить на помощь.

Ремонтник Марс Байгильдин. Нефтяник из Уфы. Трудяга-"золотые руки". Человек удивительной воли и целеустремленности. Силач, стремившийся все время взять на себя часть чужой ноши.

Врач - майор медслужбы Виктор Яровой. Фанатично предан медицине. Черта характера - надежность. В любых ситуациях не теряет жизнерадостности.

Кинооператор Владимир Каушан. В "Арктике" - новичок. Способен полностью сосредоточиться на главном. Работоспособен. В сложных ситуациях действует хладнокровно. Умеет перешагнуть через себя.

     ИЗ БИОГРАФИИ СОБЕСЕДНИКА: Полковник Владимир Чуков. Родился в 1946 году. Закончил академию бронетанковых войск. Военный инженер. Женат. Имеет двоих детей. В Заполярье путешествует с 1979 года. Мастер спорта СССР.

- Что же такое ваша "Арктика" - способ самоутверждения туристов-экстремальников или объединение исследователей-любителей?

- По-моему, это ни то ни другое. Что такое туризм? Это вид отдыха. Мы прошли все его ступени, но удовлетворения от этого зажатого в рамки "нельзя-можно" занятия, измеряемого к тому же какими-то формальными баллами и очками, мы не получали. А нам нужно путешествие с постоянными первооткрытиями для себя, с сознанием преодоления трудностей, которые не каждому по плечу.

- А что бы вы сказали о "бацилле полюсного притяжения", которую часто упоминал, кажется, полярный путешественник Р. Амундсен?

- Да, приверженность к высоким широтам - это все-таки болезнь. Вот проходит, допустим, месяц после очередного перехода, перебираешь записи, материалы и жутко вдруг хочется вернуться туда, на маршрут. Причем иногда на самый трудный его отрезок. Да, это болезнь, но приятная и, наверное, полезная, как болезнь роста.

- Но что-то, видимо, конкретное есть за этим полярным притяжением?

- Пожалуй, главное в том, что каждый арктический переход давал нам уверенность в себе. В каждом новом преодолении становилось ясно, что здесь, во льдах, есть только две силы - Арктика и мы, И "победа" возможна лишь тогда, когда нам удается понять, постичь нутром законы высоких широт. Почему победа в кавычках? Да потому что бороться, покорять, побеждать - это в условиях Арктики надуманно и несерьезно. Это не занятие для полярника. Здесь нужно уметь видеть, понимать, чувствовать. Уметь жить в коварной и холодной пустыне. Уметь работать или просто идти к своей цели, сознавая, что все, что суждено тебе встретить на пути, ты встретишь. Каждый метр этого пути, каким бы простым или тяжелым он ни был, за тебя никто не пройдет. Он - только твой. Трудно передать чувства, которые испытываешь после преодоления сложного препятствия. Это и радость, всплеск настроения, физических сил, и вместе с тем какая-то новая тревога, ощущение недолговечности благополучия.

     ИЗ ПУТЕВОГО ДНЕВНИКА РУКОВОДИТЕЛЯ ЭКСПЕДИЦИИ:
     85-я параллель. Полынья шириной 200-300 метров легла с запада на восток, от горизонта до горизонта. Ветер продолжает разводить берега. Найти ледовый мост - затея почти безнадежная. И все-таки мы решили идти. Больше суток движемся вдоль полыньи. Арктика взялась испытать нашу выдержку сполна...
     17 часов бездействия - тяжелое испытание. Каждые два часа пробуем лед. В четыре утра лед чуть окреп. Мороз за тридцать был на нашей стороне. Петляя по тонкому льду, пересекли двести метров полыньи, каким-то шестым чувством угадывая то единственное место, по которому можно было сделать очередной шаг...

- По-видимому, любая дорога во льдах - это работа на пределе сил. И все-таки, что было самым тяжелым в вашем последнем походе к полюсу?

- Любые препятствия и испытания: поля торошения, труднопроходимые нагромождения льда, трещины и разломы, полыньи, неподъемные рюкзаки, разгул полярной непогоды - все, что требует предельного физического напряжения, не изнуряет так, как движение в белой мгле - в арктическом тумане. Ощущение такое, будто тебя окутали ватой и осветили ярким светом. Скрадываются ориентиры, искажается представление о рельефе, зрительная информация практически сходит на нет. Только уткнувшись носками лыж в преграду, понимаешь, что перед тобой гряда торосов. Беда в том, что постоянное предельное напряжение быстро вызывает усталость до дрожи в ногах. Глаза напрягаются до головной боли. Ощущение бессилия и беспомощности одолевает каждую минуту, подкашивая волю. Кажется, еще десять шагов - и по глазам резанет снежная слепота, а под коленки ударит неодолимая слабость. Но делаешь шаг, десять, сто, скрипя зубами и кляня эту мглу. Идешь, зная, что твоя слабость - это конец пути на полдороге. И не только для тебя, для всей экспедиции.

- А приходил ли к вам там, в Арктике, страх? Такой настоящий, сковывающий страх?

- Ситуации бывали очень критическими. И действительно, становилось страшно. Вот в этом году было несколько таких мгновений. Когда ночью началась подвижка льдов, это перед самым снятием с маршрута группы "научного сопровождения". Эти ребята просто не осознавали, что вокруг творится, им было интересно, и это заставляло лично меня бояться еще больше. Не за себя. Всегда ведь считаешь, что с тобой ничего не случится, а если и случится - выплывешь, выкарабкаешься. Страх был за ребят, они во льдах были беспомощными, даже не осознавая этого. Страх этот множился тем, что я знаю горечь потери друзей в подобных маршрутах.

- Вы пришли на Северный полюс в 1989-м, а потом снова в 1990-м. Зачем понадобился этот дубль?

- Первый раз у нас не получилось "чистой" автономности. По замыслу мы отказываемся от каких-либо вспомогательных транспортных средств, включая собачьи упряжки, от авиаподдержки, идем без пополнения запасов продовольствия, горючего, снаряжения. Все необходимое несем с первого дня в рюкзаках и на санях-волокушах. В прошлом году, эвакуируя с маршрута часть ослабевших товарищей, мы оставили себе их долю продовольствия и бензина. График движения ломался, путь наш удлинялся, соблазн дополнительных запасов взял верх. И это было оправдано: вместо 55 суток нам пришлось идти 64. Англичанин Рэн Файннес, который четырежды пытался подобным образом достичь полюса, сразу же после возвращения по телефону намекнул мне на этот "прокол". В общем-то, мы и не скрывали его. Но в этом году учли. Когда снимали с маршрута травмировавшего ногу Марса Байгильдина, я даже попросил летчиков составить акт о приемке на борт всего индивидуального груза Марса. Ни грамма из его запасов у нас не оставалось. Помню, улетая, Марс переживал больше всего из-за того, что этой эвакуацией нарушится абсолютная автономность экспедиции. Думаю, что это не так. Ни грузов, ни навигационных данных летчики не привезли. Наш путь они не облегчили.

Кстати, чуть раньше нас на полюс пришли норвежцы. У них тоже был съем с маршрута людей. Но в отличие от нас и от англичан они не столь щепетильны в отношении запасов эвакуированных товарищей. Они их оставили себе. Мы же автономность соблюли на все сто процентов.

     ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ ШТУРМАНА ЭКСПЕДИЦИИ: Арктика - это наш счастливый опыт. Я лично получил здесь безмерную радость от самоотдачи. Такие походные дни в Арктике нельзя измерять обычными рамками времени - это целая как бы отдельно прожитая жизнь. Каждая минута перехода, каждый шаг - это ощущение полноты жизни...

- Насколько стало известно, ваша "Арктика" приглядывается к Антарктике...

- Да, мы готовим автономную лыжную экспедицию к Южному полюсу. Мы намерены испытать новые образцы снаряжения, рационы питания, оценить экологическую обстановку на маршруте движения, провести ряд научных наблюдений.

Эта экспедиция, по-видимому, станет международной. В ее организации активное участие принимает известный американский полярный путешественник Дуг Ван Эттен. Проявляют заинтересованность аргентинцы, канадцы, англичане. Вполне возможно включение в состав экспедиции представителей других стран. Это ведь и есть "народная дипломатия" в сфере научно-спортивного сотрудничества.

Кроме научных программ, подготовленных совместно с советскими исследовательскими учреждениями, мы предлагаем советским и зарубежным организациям и фирмам возможность испытания образцов их продукции в экстремальных погодных условиях, использование кино-, фото- и видеоматериалов, отснятых нами в пути, широкую рекламу фирменных знаков.

- То есть вы выходите и на коммерческую деятельность?

- Сегодня все учатся считать. Мы же, спортсмены-любители, тем более. Без спонсоров обойтись трудно. И если наши северные походы были бы неосуществимы без поддержки Львовского ВПО "Электрон", Главкосмоса СССР, советско-люксембургского предприятия "Отема" и многих других спонсоров, то теперь мы ждем помощи от Министерства обороны, предприятий медицинской и электронной промышленности. Помощи конечно же не безвозмездной, а на взаимовыгодной основе. У нас есть и испытательский, и исследовательский опыт. Кстати, обнадеживает и готовность к содействию будущей антарктической экспедиции таких зарубежных организаций, как Кембриджский, Нью-Йоркский университеты, Вашингтонский Национальный географический центр и некоторые другие. Думаю, что это может вывести на прямое сотрудничество и наших спонсоров.

Когда экспедиция приобретет размах от полюса до полюса, хочешь не хочешь, а придется окунаться в коммерцию. Масштабы требуют затрат. И эти затраты мы не собираемся отрывать от социальных нужд страны.

- Владимир Семенович, организационная работа, наверное, занимает не меньше сил и нервов, чем сами полярные переходы? А ведь у вас есть еще и служба...

- Думаю, что бюрократическая и чиновная "полоса препятствий" бывает посложнее торосовых полей. Сединой своей и то, пожалуй, наполовину я обязан Северу, а наполовину "ведомствам и учреждениям". Но ничего, мы народ закаленный, тренированный. Служба - дело серьезное. Все свои походы я умудряюсь втиснуть в очередной отпуск. Один раз, правда, не уложился. Это в прошлом году, когда до Северного полюса пришлось идти не 1000 км, как намечали, а все 1700. Отправил с маршрута радиограмму, попросил дать мне еще две недели. Пошли навстречу - дали. Все остальные проблемы экспедиций решаю в свободное от службы время. Снаряжение иногда по ночам готовить приходится. Здесь мне жена помощницей становится. Мы ведь с ней в походе и познакомились. Все время вместе и ходили, пока дети не выросли. Теперь она вроде как начальник штаба нашей арктической группы. В курсе всех дел.

- В группе "Арктика" двое военных. Это случайность или закономерность?

- Трудно сказать. Вообще-то среди туристов-экстремальников немало армейцев. По-моему, в Средней Азии есть группа, которая автономно ходит пешком через пустыни. Ее тоже офицер водит. Среди высокогорников, водных туристов много военного люда. Риск, наверное, для них понятие привычное.

Нашими результатами полярных походов живо заинтересовались военные медики. Кое-кто из них свои научные диссертации пополнил нашими данными по выживаемости человека в условиях высоких широт. Но, думаю, кпд наших экспедиций для Вооруженных Сил мог бы быть выше как с точки зрения медико-биологических исследований, так и в смысле нашей экспериментально-испытательской работы. Спортивный комитет Вооруженных Сил мог бы заинтересоваться нашими рекордами. В конце концов, мы сами считаем себя армейской группой. Думаю, что это не из области фантастики, когда в предстоящей антарктической экспедиции вместе с нами пойдут к Южному полюсу американские, британские, канадские военные. Это как раз и станет тем самым неформальным путем движения к сотрудничеству между военными, которое должно прийти на смену противостоянию. Высокие широты - хорошее место для такого сближения.

Надеемся, что здесь весьма положительно скажется и шефство, которое взял над нашей экспедицией "Советский воин" - журнал, имеющий немало читателей не только у нас в стране, но и за рубежом.

     Уж кто-кто, а они, эти "полярные волки", знают, что такое радость полюсного достижения, знают в полной мере и радость возвращения, радость встречи с домом, с близкими, с привычным своим миром, от которого успеваешь отвыкнуть и о котором мечтал на изнуряющем маршруте. Они познали это чувство, не сравнимое ни с чем. Но они знают и себя. Пройдет совсем немного времени и полюсное притяжение вновь выдернет их из привычного уюта. Жажда новой трудной дороги поведет их туда, к неоткрытому еще для себя полюсу. Южному полюсу Земли. А что потом? Полюс для них не бывает финалом. Мало ли еще в Северном и Южном Заполярье нехоженых маршрутов!

Беседу вел подполковник
В. СОСНИЦКИЙ

Фото В.Чукова и В.Лощица