Текущий проект:
Арктическая
кругосветная экспедиция
"ПОЛЯРНОЕ КОЛЬЦО"

В марте нынешнего года [22.3(3.4).1885 г.] исполнилось 125 лет со дня рождения выдающиегося русского морского офицера-гидрографа Бориса Андреевича Вилькицкого, начальника гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана (СЛО), которая сделала последнее крупнейшее географическое открытие XX века - арктический архипелаг Северная Земля.

У сына будущего начальника Главного гидрографического управления, русского гидрографа-геодезиста, генерал-лейтенанта Андрея Ипполитовича Вилькицкого, не было раздумий и колебаний в выборе жизненного пути. Только Морской корпус. Его однокашник Д. О. Дараган впоследствии вспоминал: “Я хорошо знал Бобочку еще с корпуса. Он был годом старше меня по выпуску , но на полгода моложе по возрасту. Очень часто на корпусные приемы приходила строгая „генеральша” посмотреть на своего баловня, а с ней появлялись две на редкость красивые молодые девушки — сестры Вилькицкого. Они были так хороши, что некоторые гардемарины проникали незаконно на прием, только для того, чтобы искоса посмотреть на этих барышень. Бобочка был милый, интересный собеседник, с детским открытым взглядом и порывистыми движениями, иногда напоминавший доброго сенбернара”.
После окончания Морского корпуса 18-летний мичман Вилькицкий получил назначение на броненосец “Цесаревич”, который достраивался во Франции, и на нем ушел на Дальний Восток в составе 1-й русской Тихоокеанской эскадры, основной базой которой была крепость Порт-Артур. Командовал броненосцем К. И. Григорович, ставший впоследствии последним морским министром дореволюционной России. Борис Андреевич принял активное участие в обороне Порт-Артура. Об этом красноречиво свидетельствовали его боевые награды: орден Анны IV степени и Станислава III степени с мечами и бантом. В последние дни обороны мичман Вилькицкий возглавил роту матросов, которые в ожесточенной контратаке выбили японцев с их позиций. Сам он был тяжело ранен и за этот подвиг награжден редкой для его чина наградой — орденом Владимира IV степени с мечами и бантом (орденами с мечами и бантом награждали только за подвиги в бою. — И. К.).
После окончания войны, оправившись от ран, Борис Вилькицкий поступает в Морскую академию и в 1908 году с отличием и занесением своего имени на мраморную доску, заканчивает ее гидрографическое отделение. Но его желание служить в гидрографии встретило решительное сопротивление отца. Андрей Ипполитович, чтобы не допускать даже и мысли о том, что он будет протежировать сыну, наотрез отклонил его просьбу о зачислении в гидрографическую службу. Кроме диплома гидрографа-геодезиста, после окончания академии Борис Андреевич получил и звание штурмана 1-го разряда. После отказа отца он на год ушел в заграничное плавание, а затем был зачислен на должность флагманского штурмана в штаб начальника морских сил Балтийского моря адмирала Эссена. Этот выдающийся флотоводец в своем штабе ординарных личностей не держал.
После смерти отца Борис Вилькицкий, уже в чине капитана 2-го ранга, подал рапорт о зачислении в гидрографическую экспедицию Северного Ледовитого океана. На сей раз просьба была уважена, и его назначают командиром “Таймыра”. Перед самым выходом в Арктику летом 1913 года тяжелый недуг сразил начальника экспедиции генерал-майора И. С. Сергеева. Новым ее начальником был назначен 28-летний капитан 2-го ранга Б. А. Вилькицкий. Бывший его командир на “Цесаревиче”, а в то время уже морской министр И. К. Григорович, хорошо знал Бориса. Видел его в боях и в мирных условиях. Он поверил в него и не ошибся. И если в назначение начальника экспедиции вмешался “его величество случай”, то успехи и достижения ее были не случайными. Они обусловлены энергией, волей и настойчивостью в достижении цели молодого начальника. Случилось так, что руководителем самой крупной в то время полярной экспедиции стал моряк, не имевший опыта арктических плаваний. Но это не смутило его. Были опытные и умелые помощники, к советам которых он внимательно прислушивался, была цель, был сплоченный прошлыми плаваниями состав экспедиции. Офицеры и матросы экспедиции сразу обратили внимание на заботу о них своего командира. Они поверили в него, так же как и он верил им.

То знаменательное событие осени 1913 года, когда были обнаружены берега неизвестной земли, подробно описаны старшим штурманом “Вайгача”, лейтенантом Н. И. Евгеновым:
“Ранним утром 21 августа (3 сентября по новому стилю. — И. К.) при поднявшейся облачности и улучшившейся видимости корабли неожиданно увидели справа по носу вырисовывающиеся контуры массива гористой земли. Открытие неизвестной земли воодушевило экипажи кораблей экспедиции. Была осуществлена торжественная церемония подъема русского национального флага. Начальник экспедиции Б. А. Вилькицкий при этом зачитал приказ: „При исполнении приказания начальника Главного гидрографического управления пройти после работ на запад в поисках великого Северного пути из Тихого океана в Атлантический, нам удалось достигнуть мест, где еще не бывал человек и открыть земли, о которых никто и не думал. Мы установили, что вода на север от мыса Челюскина не широкий океан, как это считали раньше, а узкий пролив. Это открытие само по себе имеет большое научное значение, оно объяснит многое в распределении льдов океана и даст новое направление поискам великого пути””.
Новую землю в экспедиции предлагали назвать “Тайвай” по первым слогам названий кораблей экспедиции, но царским указом ей было присвоено название "Земли Николая II", и только в 1926 году советские власти переименовали ее в Северную Землю. Известие об этом крупнейшем географическом открытии быстро облетело весь мир. Уже давно на земном шаре ничего подобного не открывали. Экспедицию поздравили все географические общества мира. Вилькицкому была присуждена большая золотая медаль Русского географического общества, золотая медаль Парижского географического общества и золотая медаль Шведской академии наук. Офицеры и матросы экспедиции были награждены орденами и медалями, а Борис Вилькицкий был пожалован званием флигель-адъютанта последнего русского императора.
Но этим великим открытием не была завершена работа экспедиции под руководством Бориса Вилькицкого. В июне 1914 года она вышла в свой последний поход. По плану предполагалось осуществить проход по Северному морскому пути с востока на запад, но в Карском море корабли экспедиции попали в тяжелые ледовые условия и вынуждены были зазимовать. Зимовка прошла успешно, и осенью 1915 года корабли пришли в Архангельск. Впервые в истории арктического мореплавания корабли прошли Северный морской путь от Берингова до Белого моря.
Архангельск — город морской, и первопроходцам была уготована торжественная встреча. Вот как описывала ее местная газета “Северное утро”:
“Северный пасмурный день. С утра накрапывает дождь, но уже к 10 часам набережная вблизи Соборной пристани начинает наполняться народом. Архангельский рейд, несмотря на осень, выглядит как-то приветливо, масса парусников и пароходов, украсившихся с утра флагами. Подходят группы учащихся, которые выстраиваются шпалерами на пристани. Прибывает губернское военное и гражданское начальство, представители города и общественных организаций… Первым подходит к пристани „Таймыр”, а за ним „Вайгач”. Раздается народный гимн, исполненный оркестром, неумолкаемое „ура” перекатывается по рядам. Светлой радостью полны лица, гордостью за отечественных героев. Команда и офицерский состав выстроились на палубе. Спущен трап. Входят приветствовать с успешным окончанием славного плавания военные и гражданские чины и представители города. С первым приветствием обращается к капитану Вилькицкому и его отважным спутникам вице-адмирал Угрюмов. Представители города подносят хлеб-соль и приглашают на торжественное заседание в Думу. Входят родственники полярных героев, полтора года назад проводившие своих близких в опасное плавание и не раз терявшие надежду вновь увидеть родные лица. Звучит музыка, несется „ура”…” Во врученном Борису Андреевичу приветственном адресе он впервые был назван “Российским Колумбом”.

В связи с военными действиями экспедиция была расформирована. Б. А. Вилькицкий, вскоре произведенный в капитаны 1-го ранга, попросил назначить его командиром достраивавшегося в Петрограде эскадренного миноносца “Летун”. С июля 1916 Борис Андреевич участвует в боевых действиях Балтийского флота. За удачную постановку минного заграждения у неприятельских берегов в октябре он награждается Георгиевским оружием. Отныне на его кортике и сабле знак ордена Анны, надпись “За храбрость” и Георгиевский крест — самая почетная боевая награда русской армии. После подрыва “Летуна” на вражеской мине и ввиду предстоящего долговременного ремонта Вилькицкого переводят в службу связи Балтийского флота. Там и застала его февральская революция. В кошмарные дни избиения флотских офицеров Вилькицкого никто не тронул. Матросы и унтер-офицеры “Таймыра” не покидали своего командира. Они пошли с ним на “Летун”, а затем и в службу связи. Именно они не дали в обиду своего командира и отразили нападки распоясавшихся революционеров-демагогов.
Долгое время ни в советской, ни в зарубежной литературе не приводилось сведений о деятельности Бориса Вилькицкого после захвата власти в России большевиками. Историку из пос.Седово Илье Куксину удалось отыскать машинописные копии собственноручных записок Б. А. Вилькицкого о том сложном времени, которые хранились в библиотеке University of Chicago и были предоставлены библиографом госпожей J. P. Farris.
Записки были написаны Вилькицким в 1942 году в Брюсселе. В 1953 он передал их на хранение Юрию Солодкову с условием издать их после его смерти. Впервые они были помещены в материалах русского военного архива в Париже в 1974 году. Воспоминания Б. А. Вилькицкого весьма интересны. В них и впечатления объективного очевидца февральской революции, и о первых месяцах прихода к власти большевиков, и о борьбе белых и красных на севере страны, и даже о начальном периоде НЭПа.
После большевистского переворота Вилькицкий стал работать в Главном гидрографическом управлении. В начале 1918 года новое правительство страны предложило ему вновь возглавить экспедицию по изучению арктических морей. Летом этого же года экспедиция была сформирована и готовилась к выходу из Архангельска. Северная же часть страны оказалась во власти белых, но тем не менее экспедиция начала свои работы. Как пишет Борис Андреевич в своих воспоминаниях: “…непосредственного участия в вооруженной борьбе против большевиков мне не пришлось принять, так как мне была отведена работа, стоявшая близко к моей специальности. Доверие, которым я пользовался у белых вождей, и оценка моей деятельности была отмечена правительством Миллера и Колчака в октябре 1919 года производством меня в в контр-адмиралы”.
После падения власти белых Вилькицкий эмигрирует в Норвегию. Там он получает телеграмму от советских властей, предлагающих ему вернуться в Архангельск и продолжить руководство экспедицией. Борис Андреевич имел все основания не верить большевикам, поэтому он добился английской визы и отплыл в Англию. Как оказалось впоследствии, опасения имели основания. Это видно на судьбе его соплавателей Н. И. Евгенова и П. И. Новопашенного. Евгенов, ставший в Советском Союзе известным ученым, много и плодотворно работал по исследованию Арктики. В 1939 году его арестовали. В защиту Евгенова выступили известные советские ученые. Академики В. И. Вернадский, Ю. М. Шокальский, А. Н. Крылов не поддались общему страху, охватившему все слои советского общества, и написали обоснованное ходатайство в НКВД. Но что значили для полуграмотных чекистов ходатайства ученых с мировым именем. Они бы с огромным удовольствием упрятали самих ходатаев в подвалы Большого дома на Литейном. Тем более что Вернадский был в царской России членом ЦК партии кадетов, а Крылов и Шокальский царскими генералами. Не найдя следов преступления, Евгенова особое совещание приговорило к 10 годам ГУЛАГа. Начал он свой тяжкий путь простым рабочим на лесосплаве. Ходатайства о его освобождении не прекращались, и через пять лет он был условно досрочно освобожден. Полностью же был реабилитирован за отсутствием состава преступления значительно позже.
Еще более трагичной оказалась судьба бывшего командира “Вайгача” капитана 2-го ранга Новопашенного. Он также не участвовал в вооруженной борьбе против красных, эмигрировал в Германию, не принимал участия и во Второй мировой войне. Но в 1954 году был арестован органами Смерш и в 1950 умер в пересыльном лагере под Оршей.

В 1923–1924 годах Борис Вилькицкий по приглашению советских внешнеторговых организаций возглавил две Карские морские товарообменческие экспедиции, которые прошли весьма успешно и лишний раз подтвердили возможность экономически выгодных перевозок по северным морям. Затем Вилькицкий принял деятельное участие в организации при Англо-русском акционерном товариществе в Лондоне специального бюро Северного морского пути. Работая в этом бюро, он обобщил и подвел итоги своих полярных плаваний, предложил ряд ценных рекомендаций для практики арктического мореплавания. По работе ему частенько приходилось сталкиваться со старым большевиком, представителем СССР в Англии Л. Б. Красиным. Тот быстро оценил незаурядность личности Вилькицкого и долго уговаривал его вернуться на родину, обещая свое покровительство. Но Борис Андреевич, побывав в Архангельске, Москве и Петрограде, понял, что бывший адмирал и флигель-адъютант Николая II вряд ли приживется в Советской России. Долгие годы он работал в Бельгийском Конго и, выйдя на пенсию, поселился в Брюсселе. Семья его давно распалась. Жил он одиноко, и его часто одолевали приступы ностальгии. Особенно они усилились после того, как во второй половине 50-х он встретился на всемирной выставке в Брюсселе с делегацией советских полярников.
Борис Андреевич был необычайно польщен, когда, назвав свое имя, сразу был окружен доброжелательными собеседниками. Как он был рад, когда узнал, что его имя на родине не забыто. В беседе с главой делегации начальником Главного управления Северного морского пути контр-адмиралом В. Ф. Бурхановым Вилькицкий заявил, что он с удовольствием вернулся бы. Бурханов обещал похлопотать и выяснить возможности возвращения. Однако вскоре Главное управление Северного морского пути было упразднено и стало одним из главков Министерства морского флота. И надо полагать, что Бурханову стало не до хлопот, а вскоре Б. А. Вилькицкий скончался.
Как пишет хранитель его воспоминаний Юрий Солодков: “Контр-адмирал Борис Андреевич Вилькицкий скончался 6 марта 1961 года в Бельгии.
Торжественная церковная служба и отпевание состоялось в храме Воскресения Христова в Брюсселе. Многочисленные представители русских воинских организаций — военных инвалидов, георгиевских кавалеров и моряков с их флагами, возглавляемые их председателями, прибыли в храм отдать последний долг почившему. Слова гимна „Коль славен…” закончили торжественную службу, и флаги склонились над гробом, покрытым Андреевским флагом”.

После распада СССР вопрос о перенесении праха Б. А. Вилькицкого неоднократно подымался в российской прессе. Тем более от его дальних родственников было известно, что он давно мечтал быть похороненным в родной земле. Несколько раз писал об этом писатель-маринист Черкашин. Он побывал в Брюсселе, с трудом нашел могилу Вилькицкого и выяснил , что истекал срок аренды могильного участка. Родственников или знакомых, которые могли бы внести плату за аренду уже не было. Возникло опасение, что могила Вилькицкого будет уничтожена. Черкашин обратился к властям, и его призыв: “…неужели ему (Б. А. Вилькицкому), прирастившему России целую землю, не хватит на Родине двух положенных каждому смертному могильных квадратных метров?” — был услышан. В 12 часов дня 20 ноября 1996 года на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга началась торжественная церемония перезахоронения праха Бориса Андреевича Вилькицкого. Внучатые племянники Бориса Вилькицкого Г. А. Плиткин и И. С. Тихомирова приложили много усилий к тому, чтобы исполнить последнюю волю покойного. Но они никак не ждали, что благодарные соотечественники отдадут последний долг отважному мореплавателю столь торжественно и красиво. Было все: и выступления высоких официальных лиц, и оркестр, и торжественное прохождение моряков после того, как под оружейный салют гроб с останками моряка-первопроходца был опущен в родную землю. Борис Андреевич Вилькицкий нашел вечный покой рядом со своим отцом и младшим братом. Не хотелось бы писать об этом, но из песни слова не выкинешь. В августе 1997 года моряки, родственники и почитатели Вилькицкого снова собрались на кладбище на открытии памятника. Все было хорошо и красиво и выступления, и сама церемония. Как вдруг обнаружилось, что в надписи на памятнике оказалась вопиющая ошибка. Вместо слов
“Северная Земля” на надгробии выбили “Новая Земля”. К счастью, нашлись люди и организации, которые быстро эту ошибку исправили и нашли средства для вырубки новой надписи.